К сожалению, оперативно написать отчет об этом выезде не получилось. Зато теперь, когда актуальность его написания не столь велика, можно ни куда не спешить. Можно предаться каким-нибудь экспериментам, например с формой, - не могут же все отчеты походить друг на друга. Можно еще какую-либо стилистическую приблуду попытаться изобрести …

Если в двух словах о том, что дальше будет написано – выезд вполне заурядный. Москва, она и есть Москва. Так что, можно не читать. Или, все-таки прочесть, чтобы была потом возможность отругать автора за напрасно потраченное время – мало ли у кого есть потребность сорвать свое плохое настроение на окружающих. Можно, кстати, прочесть выборочно. Руководствуясь своими субъективными предпочтеньями. Кому-то, допустим, интересно только про Робена. Кому-то наоборот, про Робена совсем не интересно, а интересно про Паскиани и его новую татуировку. А кому-то, может быть, даже про Паскиани не интересно, зато интересно про самолет, который аккурат в центральную трибуну измайловского стадиона зачем-то вмонтировали. Кто-то, может быть, самолетами и прочей авиацией с детства до такой степени увлекается, что постоянно ходит в специальном шлеме, не снимая его даже во время сна, не говоря уж про секс, душ и посещение торжественных мероприятий, типа свадьба, похороны, церковные ритуалы, прием у Путина.
Как бы то ни было, после даже выборочного прочтения, необходимо в обязательном порядке вымыть руки. Потому что игра с САКом проходила на Черкизовском рынке. А на Черкизовском рынке очень грязно, гадко и многолюдно, причем отнюдь не той многолюдностью, которую стоит приветствовать. Для антисептической обработки читателю рекомендуется не ограничиваться мытьем пары рук, а вымыться полностью, после чего, на всякий случай, посетить еще и СанЭпидемСтанцию, где пройти полный курс обработки и сдать анализы. Наличие анализов с положительными результатами будет проверяться на ближайшем календарном матче при входе на трибуны. Ответственный – Батя, заместитель – Петро, санитарный комиссар – Робен.

12 июня. 2007. 17-45. Окрестности стадиона «Измайлово».

Пушки какие-то с длинными и не очень дулами, разная там военная техника. Танк?! Странно, еще пять минут назад мы безнадежно плутали по бесконечным торговым рядам, густо населенными детьми гор и пустынных арыков, а также шавермами и туалетами, причем шавермы от туалетов, а туалеты от шавермы отличались лишь характером запахов. Там, где чуть больше пахнет едой, это – шаверма, ну и соответственно наоборот. Тут тебе (справа от шавермы, слева от туалета) модный спортивный костюм продают. Там тебе (справа от туалета, слева от шавермы) вообще пушным мехом торгуют. Типа соболь, типа барсук, типа песец (через «е»). Продавец стоит с видом коренного сибиряка, который этого соболя лично в глаз завалил, чтобы шкурку не попортить. Разве что шишку кедровую не колупает. Не смотрите, что у него южный загар, это он на высокий ясень в тайге залез, когда от медведя прятался, там и загорал три дня на самой макушке.
Мой московский друг Стас, заявивший при встрече, что дважды бывал на измайловской арене и идти туда, дескать, не больше десяти минут. Вранье. Даже если получится не заблудится в этом торгово-криминальном гетто, населенном жителями всех мыслимых и немыслимых окраин, идти все равно больше десяти минут. К тому же не заблудиться там все равно не получится. «Эй, дарагой, очень сердечно тебя прошу, можно спросить … Купи памада девушке».
Наконец вышли к пушкам, танкам, гаубицам. «Стас, это чурбаны сюда их навезли? Оборону держать будут?». «Нет, это бывший бункер Сталина». При слове Сталин окружающие дети горных арыков отчетливо напряглись, отступили на шаг назад и помрачнели лицами…

11 июня 2007. 20-30. Дополнительный поезд № 205 Санкт-Петербург – Москва. Последнее купе (у туалета). Только что проехали Вишеру.

Если бы мы согласились совместно выпивать с Робеном запасенную им вотку, возможно было бы и скучно. А так – вполне весело. Мы – трезвые. Робен – не очень. Мы над ним прикалываемся. Он на нас не обижается, все еще надеясь, что мы одумаемся и составим ему компанию в распитии вотки. «Ты посмотри какая водочка. Посмотри какой паштетик. Посмотри какой хлебушек. Сейчас мы паштетик на хлебушек толстым слоем намажем. Водочки в пузатую стопочку нальем … А?». Говорит он громко, практически на весь вагон. Ясно, что расчитывает не столько на нас, сколько на соседей. Мало ли кто из вагона соблазнится и придет на голос. Чувствуется, что рано или поздно такая творческая метода зазывания собутыльников принесет свои плоды.
У Паскиани новая татуха во все плечо. Ему ее били всю ночь. Чуть-чуть не добили. Однако цельное впечатление уже присутствует, можно хвастаться. Вот он и ходит по вагону с обнаженным торсом, прикрываясь разными благовидными предлогами. «Чайку кто-нибудь хочет? … Я схожу». Чайку хочет даже Робен. Собственную запивку он давно выпил, после чего выпил и все чужие напитки, взятые в дорогу для утоления жажды. «Открываем пакетик с крабовым мясом … Дорогое крабовое мясо … 42 рубля. Вкусное… Снова наливаем водочку в пузатую стопку».
Ему бы зазывалой в каком-нибудь трактире а ля рус работать….

12 июня. 2007. 18-00. Стадион «Измайлово».

Чтобы попасть на трибуну нужно пройти через то ли туннель, то ли через какую-то горную расщелину, где, опять же, с одной стороны – туалет, а с другой – шаверма. Трибуна одна. В центре самолет. Кажется, истребитель. Внизу пушки, гаубицы и далее по списку. С трудом удается найти тренерские скамейки. Где находится вип-ложа – хуй его знает. Инспектор матча, видимо, в кабине самолета сидит. Благо, обзор – идеальный, ни что ни чего не загораживает. Высоко, опять же. Просто так не залезешь. Инспектора туда доставляют краном и краном снимают, если только кран не дождавшись не съебет куда-нибудь. В общем, никто не сможет повлиять на объективность оценки. А если и полпытается кто повлиять, в любой момент можно послать всех в Караганду, махнуть крылами и улететь.
Наших еще нет. И не наших тоже. Одни чурбаны. Большая их часть сконцентрирована на отдаленном секторе – рыл этак двести. Видимо, данный участок стадиона ближе всего находится к Мекке и у них там, типа намаз. Остальные шарятся по всему окружающему пространству. Насколько я могу определить национальность по внешности, очень много азербайджанцев и узбеков. «Так с кем, ты говоришь, вы сегодня играете?». «Стас, я уже не уверен … Кажется, с САКом. Но, возможно, с каким-нибудь Новбахором Наманган».
Поле находится в некоем условном котловане. Пусть очень отдаленно, но чем-то напоминает светлой памяти стадион имени Кирова – так же с верху спускаешься на сектор. Разве что опоясывающее трибуны пространство несколько шире. Встречаем Егора ПитболДина. Егор тщетно пытается найти программки к матчу. Я тщетно пытаюсь выяснить что такое продают в торговых точках на опоясывающем пространстве в пол-литровых пластиковых стаканах, цветом напоминающее результат острой дисфункции организма. Пиво? … Нет … Кто-то страшно больной анализы сдал? … Нет…. А что? … «Чай … Чифир … Плюс они в эту байду еще чего-то сыпят. Сам видел».
На Черкизовский рынок нескончаемой вереницей продолжают прибывать автобусы. Такие рыдваны, что, казалось бы, должны были сломаться еще в районе Сумгаита. С таким избыточным количеством пассажиров, что казалось бы доехать до конечной точки должны считанные единицы, а остальные – неминуемо погибнуть в пути от катастрофической нехватки воздуха. На поле, между тем, выходят разминаться команды…

11 июня 2007. 23-00. Дополнительный поезд № 205 Санкт-Петербург – Москва. Последнее купе (у туалета). Бологое.

Еще на Московском вокзале при посадке в поезд Егор ПитболДин решил приобрести колоду карт, чтобы коротать досуг в дороге. Стоило загрузится в вагон, Робен, словно находясь в режиме телепатической связи, спросил, не взял ли кто с собой карты. Бодро распаковали колоду, но тут выяснилось, что Егор собирался играть в одну игру, поскольку других не знает, я в другую, Паскиани в третью. А Робен вообще планировал играть в карты, попивая все вместе вотку. В итоге, так ни во что играть и не стали.
В Бологое, пока я ходил себе за пивом, Робен отчаянно торговался с местными торговыми бабками, осуществляющими перронную продажу пирожков и всякой всячины. Пирожки у местной торговой бабки стоят 15 рублей. Рома после долгих препирательств приобрел четыре за полтинник. «Я не десять рублей сэкономил … Двадцать… Пока ты за пивом ходил, я еще у одной бабки десятку выторговал». Два вагона пройти до здания вокзала. Поезд, поскольку дополнительный, стоит чуть ли не 20 минут. «Рома, вон там в буфете такие же пирожки стоят 6 рублей 50 копеек. Есть и еще дешевле – с капустой или яблоками, те вообще по четыре с чем-то. Мы с Птицей, когда на Зелек ехали, на твой полтинник чуть ли не два мешка пирожков купили». Настроение у нашего коммерческого директора резко испортилось.
Воспрял он лишь когда на горизонте показалась очередная бабка. «Вотка. Вотка … Мальчики, кому водки?». Рома заметно оживился и принял позу низкого старта. Одновременно с ним, позу низкого старта приняли еще двое из нашего вагона. Какой-то модно одетый гламурный падонак из числа теплично-парниковых москвичей. И бородатый крупный чувак сибирской типажности. Причем, такого плана, что это не он бы от медведя три дня на макушке укрывался, а медведь от него. С первого взгляда опытному человеку стало бы ясно, что весь остаток пути эти трое любителя крепких напитков проведут в жарких объятьях друг друга….

Музыкальная пауза. Типа, пока Рома бухал не понятно с кем, мы с Паскиани музыкально импровизировали в стиле фанаццкой шизы.

На мотив песенки из Бременских музыкантов:

КААААА …стромское мясо бито,
Биии …ты карты Волочков…
ААА…быграли фарм Зенита
ПА … дмосковных пятачков

Ой, ля-ля. Ой, ля-ля
Мы играем – супер, бля.
Ой, ля-ля. Ой, ля-ля
Мы играем – супер, бля.

Зааа-втра даа-льняя дорога
В Тверь, Москву, Череповец.
Ееее-сли нас приедет много,
Знааа-чит, всем вокруг пиздец.

Ой, ля-ля. Ой, ля-ля
Мы по всюду ездим, бля.
Ой, ля-ля. Ой, ля-ля
Мы по всюду ездим, бля.

12 июня 2007. 20-35. Между стадионом и станцией метро Черкизовская.

Матч закончился, большой такой толпой числом где-то с полусотню движемся пить пиво, буянить, или, на худой конец, просто ехать в метро на вокзал или по каким прочим разным надобностям. Идущие во главе шествия «Крезики» отжигают не по детски. Завсегдатаи Черкизовского рынка регулярно слышат непарламентские реплики, где главенствует глагол, связанный с сексуальным насилием.
Дети арыков и гор ведут себя крайне парадоксально. Одна часть делает вид, что это мирные собиратели гербария разрозненной колонной бредут в поисках доселе не известных науке ростков. Вторая часть, словно усатое животное таракан, начинает забиваться во всевозможные щели. Не знаю, связанно ли поведение второй части с нашими ксенофобскими лозунгами, или не связано, однако, точно можно сказать – выглядит комично. Между землей и каким-то перекособоченным забором столь узкая щель, что туда и Петро-то вряд ли пролезет, если вдруг ему после долгого сеанса выпивания вотки с Робеном зачем-то втемяшится в голову такая мысль. Тут же ... Крупный такой самец лет пятидесяти пытается протиснуться в узкую щель, застревает кормой, забор трещит по швам. Впору вызывать милицию и составлять протокол о нанесении ущерба московской недвижимости.
Уже при подходе к метро весь строй останавливается справить нужду. Человек двадцать, если не больше, дружно сомкнув ряды, писают с моста. Только Челси почему-то писает чуть поодаль. Странно…

11 июня 2007. 23-50. Дополнительный поезд № 205 Санкт-Петербург – Москва. Последнее купе (у туалета). Подъезжаем к Волочку.

Девушки из соседнего купе просят закрыть у них окно, поскольку температура за бортом начинает падать. Отряд потребителей водки, состоящий из Робена и его новых московских друзей, отчаянно спешит девушкам на помощь. Тщетно. То ли окно заклинило, то ли хреновые из них слесаря. Чтобы посмотреть как устроено окно и вдоволь потренироваться перед решающей битвой с ним, пытаются открыть наше. После долгих мучений и толканий, открывают его, предварительно разлив на столе водку. Водку им жалко, да и окно они как-то не очень удачно открыли, теперь его больше не закрыть. Тем временем, девушки справились со своим окном самостоятельно. Вот только наше даже им закрыть не удается. Видимо, эти упыри все-таки что-то сломали. Предприимчивый Робен затыкает окно двумя свернутыми матрасами. После чего троица с высоко поднятыми головами удаляется в тамбур, где пытается курить изрядно намоченные водкой сигареты.
Помимо сигарет пострадали еще и мои штаны, на них тоже пролили водку. Так что, пахну я теперь как посетитель портового кабака, на которого пьяные матросы только что опрокинули барную стойку. Не смотря на обилие свернутых матрасов в окне из него все равно дует. Пересаживаюсь поближе к девушкам. Насколько близко только можно подсесть. Особо близко не подсядешь, там все место занял Паскиани…

12 июня. 2007. 18-10. Окрестности стадиона «Измайлово».

Чуть вышли за пределы стадиона. Нашли какие-то лавки, пьем пиво. Рядом – шалман. Вокруг него еще штук десять шалманов. Из каждого доносится национальная музыка, где песня, оплакивающая молодую Зульфию, скоропостижно выданную родителями за перезрелого бая, сменяется жизнеутверждающим гимном «Мой аул – самый лучший аул на свете». В нашем шалмане сначала такая же картина, вот только внезапно начинают звучать «Купола», а потом и «Владимирский централ».
В этот момент из-за поворота выворачивают московские динамики. Принимаем горделивые, чисто пацанские позы, типа мы это тут «правильную» музыку организовали.

12 июня 2007. 01-00. Дополнительный поезд № 205 Санкт-Петербург – Москва. Последнее купе (у туалета). Кажется, скоро Тверь.

Выхожу в Тамбур покурить. Рома рассказывает москвичам как он попал в какую-то аварию в районе Нарвских ворот. Начал, судя по всему, издалека, ибо едет в данный момент своего рассказа еще где-то по проспекту Ветеранов.
Возвращаюсь к Паскиани. Поем глупые песни и валяем дурака. Снова приходит время покурить. Выхожу в тамбур. Рома уже подъезжает к Автово.

12 июня. 2007. 18-30 – 19-15. Стадион «Измайлово». Первый тайм.

На секторе кого только нет. Нас 12 человек. Питерец в Москве с флагом. Московские динамики во главе с Челси и «Крезиками». Вологодские во главе с Лацио. Мосэнерго. Остальные сведения – не проверены. Если собрать всех, кто разбрелся в туалет и за пивом, - человек 70. Шиза, файера, Лацио регулярно пуляет в небо из какой-то смешной пукалки, типа ракетницы. На секторе САКов от силы человек тридцать. Настолько малолетних, что начинаешь им сострадать заочно. На секторе Новбахора раз в пять больше чем на нашем секторе и секторе САКов вместе взятых. Гасторбайтеры болеют чисто за футбол, в ключевые моменты матча они выражают свою реакцию громким свистом, гулким гулом и протяжным «у-у-у». Типа, разбираются в футболе. Если они так еще пару сезонов посидят, не исключено появление в Москве очередной новой команды, сплошь состоящей из узбекских и азербайджанских легионеров.

12 июня. 2007. 03-20. Ленинградский вокзал.

Из поезда батальонами вываливаются пьяные в дрова пассажиры. По перрону якобы бредут в сторону входа в здание вокзала настоящие обмороки. Милиции и таксистов нет. Рома, кажется, наконец-то закончил рассказывать, что там с ним приключилось в районе Нарвских ворот.

12 июня. 2007. 19-30 – 20-15. Стадион «Измайлово». Второй тайм.

Когда наши игроки в самом конце матча все-таки сравняли счет, человек десять выбежало на поле, героически прорвав оцепление из четырех оградителей. Потом долго и плодотворно по полю бегали. Особо плодотворно бегал по полю вологодский Лацио, который в силу габаритов последним преодолел заграждения, после чего, опасаясь, что времени осталось мало и вскорости начнут выдворять, начал топтать газон с удвоенной скоростью, лихорадочно размахивая флагом. Однако, выдворять вообще никто ни кого не стал, так как остро не хватало выдворятелей. Так что, парни бегали до тех пор, пока не утомились от своих гимнастических этюдов.
Парни вернулись на трибуны и тут один из них обнаружил, что в процессе исполнения гимнастических этюдов где-то на поле выронил мобильник. К тому времени оградители с выдворятелями пришли в себя, мобилизовались и строго воспретили повторно выбегать на поле, пусть, в отличие от первого раза, и под благовидным предлогом поиска мобильного телефона. Прорвать в одиночку ограждение мобилизовавшихся правоохранительных сил намного сложнее, чем вдесятиром. Тяжело, в общем, пришлось парню. Хорошо матч совсем скоро закончился.
На секторе, продолжающем праздновать победный гол, нарисовался какой-то высокий милицейский чин невысокого роста. Внешне он очень напоминал земляков из сектора «Новбахора», только был в форме. Первым делом, милицейский чин подошел ко мне, как будто у меня сегодня приемный день. «Кто выбегал?». «Не-еее … Никто не выбегал». Затем пристал к Англичанину. «Кто выбегал?». «Да все выбегали». Растерянный чин ткнул пальцем еще в кого-то из «Крезиков» со словами: «Ты поедешь с нами, ты выбегал». «А у тебя свидетели есть? Видеозапись есть? Я сейчас скажу что ты женщину беременную дубинкой избил и ты тоже поедешь с нами».
Бедного, вконец растерянного чебурека в форме обступила почти вся бывшая на секторе братва и начала скандировать ему на ухо «Ди-на-мо…Ди-на-мо». На дядьку страшно было смотреть. Ко всем прочим обрушившимся на него напастям, у него еще и телефон начал трезвонить. Потными от волнения ручонками он с трудом открыл крышку. Потными толстыми пальцами еле-еле правильно попал в нужную кнопку: «Да! Кто?! … Иди на хуй, я – на футболе».

Музыкальный эпилог. Из тех дурацких импровизаций, которыми мы с Паскиани коротали дорогу, пока Рома пил в тамбуре со своими московскими друзьями и рассказывал им об аварии у Нарвских ворот…

На мотив известного шлягера «Гуд бай, Америка, о».

Каа-гда вдруг смооооо …лкнут трибуны…
Даа-леких стадиоооо …нов
Эта знааааааааааа …чит Динамо
Забило свой победный супергоооооооол….

Играй динамовскииий клуб
На радость всем фанатам…
Протииивникам на зависть
Во всех своих турнирах побеждай
Ла-ла-ла-ла-ла-лала-ла-лаааа… Ооо-о-о-о